Aerosmith — Livin' On The Edge — одна из самых сильных и стильных композиций десятилетия, которая стала гимном молодежи во многих странах мира. При этом подростки в клипе ведут себя далеко не образцово. Девочки-школьницы на роликах бьют хоккейными клюшками припаркованные вдоль дороги автомобили, школьники заигрывают с учительницей, молодой Эдвард Ферлонг (Джон Коннор) ворует машины с дружком, чтобы красиво разбить их с риском для собственной жизни, а другой подросток так и вовсе облачается в колготки, шпильки и парик, явно получая от процесса и результата удовольствие. Куда мы все смотрели — непонятно, но, видимо, красивых учительниц в России на всех не хватило, а хронический некомплект подушек безопасности в доступных к угону автомобилях заставлял позаботиться о себе самостоятельно. На том и стоим.
Два гея, стриптизерша и модель порочат флаги мира и подстрекают к революции!
Ну, в случае с группой Army of Lovers (Швеция, с 1987 г.) просто-таки не знаешь, какой клип брать. Сегодня возьмем, допустим, клип «Sexual Revolution», где роскошный Жан-Пьер Барда весь в рюшах и с волосатой грудью, и все такое про раскрепощение и страсть, и флаг Советского Союза реет над дамами в вуалях на восточный манер, мундирах и без штанов. Надо сказать, что клип дошел до нас только в лихие 90-е, потому никого особо не удивил. Канал 2×2 (тогда еще музыкальный канал) не жалел ни взрослых, ни детей, поэтому все, кто детством из 80-х и юностью из 90-х, те имеют, видимо, неплохую закалку (или прививку?).
Ну что же мы все про иностранных специалистов. Вот, скажем, Шоу-балет «Экспрессия», детище Бориса Моисеева. Танцевать в макияже, платье и бороде хореограф начал еще в середине восьмидесятых, а запел ориентировочно в самом начале 90-х. Вокальные номера, впрочем, телевидение старалось показывать только после 23:00 — названия песен «Дитя порока» И «Танго Кокаин» прекрасно объясняют причину. Однако в сборных концертных солянках разновозрастный зритель, готовый к такому повороту событий и не очень, мог увидеть весь репертуар трио.
На фоне творчества Бориса, которого наша детская психика выдерживала все девяностые и не ломалась, Кончита выглядит нежным непорочным цветком, а мелодичная песня про веру в себя и нежелание бежать и прятаться кажется вполне пригодной для исполнения школьным хором. Поэтому бородатым дамам удивляться стоило бы жителям любой другой страны — ну никак не России, пережившей все это каких-то двадцать лет назад, а пять лет назад не удивлявшейся куда более бронебойным вещам.
Идею этой сказки, а может и не сказки, объяснить не просто. Возможно, мы идем по стопам Америки, религиозные жители которой (а в Америке до сих пор по-настоящему религиозных жителей больше, чем в России) в какой-то момент поняли, что мир меняется, и меняется необратимо. Их это немало испугало, и они как-то разом запретили все, вы помните, включая теорию эволюции в школах. Может быть, мы куда более трепетные родители, чем люди, воспитывавшие нас, пытавшиеся выжить в безумии между эпохами. Возможно, мы просто хотим передышку от прогресса, от переоценки гендерных ролей, от путаницы. Нам хочется знать кто мы, и, в общем, любая идентичность уже сойдет. Мы все — бедные Мэри Энн, и нас все путают и путают, и мы пытаемся вспомнить географию или стишок. В любом случае, постарайтесь успокоиться, все не так страшно, и разведка сообщает, что по большей части это все просто колода карт.
